В Башкирии родители обвиняемого в терроризме парня рассказали подробности случившегося

Журналист «Новой газеты» Илья Азар встретился в Уфе с родителями Богдана Еленой и Павлом, которые объяснили, как шуточные разговоры в мессенджерах превратились в две особо тяжкие статьи УК и почему они полгода верили обещаниям силовиков из своего поселка, что дело закроют.

Мать парня Елена 20 лет проработала в Межгорье в МВД, недавно устроилась по специальности — инженером в проектное бюро. Отец — Павел 22 года трудился в МЧС, а после выхода на пенсию охраняет въезд в город в качестве стрелка ВОХР. Богдан учился в 11-м классе и готовился поступать в медицинский институт.

«Богдан был в школе, когда меня с работы выдернула наша известная организация из трех букв (имеется в виду ФСБ)», — сказала Елена.

«Я, когда мне позвонили, находился дома, — подхватил Павел. — Мы не поняли, почему нас вызывают, нам ничего не объяснили. Я вообще подумал, что меня хотят назначить на какую-то вышестоящую должность. А когда сидел у начальника, ждал и переживал, то размышлял, что вроде бы плохого ничего не мог сделать».

По словам родителей, каждого пригласили к разным людям из ведомства. Когда супруги воссоединились в отделе ФСБ, их там сразу спросили, зарегистрирован ли сын в Telegram. «Я ответила, что нет, что я отслеживаю [его приложения], что мы всегда общались в WhatsApp, но начальник "НЛО" сказал, что Богдан устанавливал, и добавил: "А вы знаете, что ваш сын ждал задания от Али?" Мы тогда вообще выпали в осадок! Какого еще Али?», — рассказала мать события того дня.

В прениях Богдан, по словам матери, сказал, что если бы Елена заказала утюг на «Джуме» (интернет-магазин Joom) или на «Юле», то «задание» было бы не от Али, а от Джумы или от Юлы. «Он сказал, что никогда бы не подумал, что придуманный им Али Экспресс станет для следователя и моих друзей фигурой, на которую можно навесить все что хочешь», — рассказала мать Богдана.

В конце марта 2019 года, пишет сам Богдан в позиции по делу, он зашел в группу «РИА Новости» в паблике в соцсети, где под постом была ссылка на группу, в которой он обнаружил ссылку на канал в Telegram. Богдан скачал программу, попал в этот канал, где увидел среди прочего посты про Сирию. Ему написал кто-то с никнеймом на арабском языке с вопросом, что он тут делает.

«Я решил его разыграть, представившись Вадимом. В переписке он мне прислал непонятный текст на русском языке, назвав его некой присягой», — написал Богдан. По его словам, текст был непонятный, он вскоре послал неизвестного «нецензурной бранью» и заблокировал его. Правда, сделал скриншот, чтобы продемонстрировать своим друзьям — и тем самым «показать свою значимость», ведь в компании его «всерьез не принимали, считая слабовольным и нерешительным».

Богдан отметил, что решил «приколоться над друзьями и сделать фейк». Для этого он написал одному из участников группы, а тот в ответ предложил Богдану прислать скан паспорта и фотографию. «Богдан свою моську сфоткал, потому что у него на странице она и так есть, а паспорт не посылал и присягу ему не отправлял», — рассказала мать. Потом ее сын заблокировал и этого человека, снова сделав скриншот переписки.

Следующие несколько дней Богдан рассказывал своим друзьям, что получил некое задание от человека, которого, не придумав ничего более правдоподобного, назвал по аналогии с китайским интернет-магазином «Али Экспресс».

Друзья заинтересовались, но требовали больше деталей, поэтому Богдан 4 апреля записал видео, в котором произносил ту самую «присягу». «Давясь от смеха, я прочитал эту лабуду лишь с восьмой попытки»», — написал он,

«Присягу» он отправил своему другу Денису, чтобы «показать пацанам, что крутой, что не ботаник и не лох». Больше он никому этот ролик не посылал и в тот же день удалил его из своего телефона (но не из папки удаленных файлов, где его потом и нашли).

С 5 апреля он больше ни с кем это не обсуждал, а друзья, по мнению Богдана, «догадались, что все это была лишь игра, они знали, что их разыграли, как лохов», и больше не спрашивали его о произошедшем. Это все Богдан и рассказал при родителях начальнику городского ФСБ. «Так ничего больше и не установили, потому что Telegram он удалил. Все со слов самого Богдана, само следствие никакой информацией [про общение Богдана с неизвестными людьми из Telegram] не владеет», — сказала журналисту «Новой» Елена.

Как рассказала Елена, правоохранительные органы просто сыграли на их доверчивости, на представлении, что соседи и знакомые не желают им зла и не будут топить их сына из-за детской шалости.

«Мы же год шли на поводу у следствия, — сказала мать. — Нам каждый раз говорили, что раз он никуда не послал [присягу], то статья [об участии в террористической организации] уйдет, но надо вот тут подписать и вот там подписать».

«Мы шли на уступки, — сказал отец, но жена перебила: «Адвокат приводил к нам следователя домой, заставлял подписывать все документы задним числом. До самого января мы верили им. Мы же живем в маленьком поселке».

11 апреля прошлого года они провели в здании ФСБ целый день без адвоката.

«Они в нем полазили без понятых. Богдан же там днем и ночью сидел, там вся его жизнь с 6 лет, когда я ему его подарила. Ничего они там не нашли, но ноутбук забрали. Сказали: «Готовьтесь к экзаменам, поступайте в институт». Я и думал, что они разберутся», — рассказал отец Павел.

Мать, понимая, что в закрытом поселке свои правила, специально уточнила у следователя, можно ли семье теперь выезжать из поселка (две бабушки Богдана живут неподалеку — в Белорецке и в Магнитогорске).

Ей разрешили. Однако, на следующий день ее снова вызвали, но на этот раз на встречу с сотрудником Центра «Э» из Уфы Ярулиным. «Я и Ярулина привезла к нам домой. Он ящики все посмотрел, все перерыл, литературу посмотрел. Кроме пачки сигарет, спрятанной у Богдана, ничего не нашел, потому что ничего у нас и не было», — рассказала мать.

После этого больше, чем на месяц, все успокоились — семья Колодяжновых зажила, как раньше. Елена, Павел и Богдан съездили на майские праздники к обеим бабушкам, парень сдал на права, подготовился к ЕГЭ, прошел медкомиссию в институт.

Последний звонок с сюрпризом

15 мая начальник ФСБ снова пригласил Елену с Богданом к себе. «Когда мы пришли, он мне сказал, что Москва (ФСБ закрытого поселка подчиняется не области, а напрямую Лубянке. — «Новая») их не похвалит, если увидит, что ноутбук был изъят без понятых, и попросил подписать документы. И говорит, что потом закрывают это [дело] сразу и что он даже боится произносить слово "следствие". Мы с Богданом подписали не читая, я сказала: "Конечно, конечно, Алексей Александрович, мы вам верим, делайте как вам удобно"», — рассказала Елена.

На следующий день ее попросили подписать документ, что ноутбук изъяли 11 апреля, а телефон — 12 апреля, хотя на самом деле было наоборот.«Я расписалась без задней мысли и ушла, а мне нужно было уже тогда подумать, что раскручивается маховик!» — сказала Елена.

Кульминацией стал торжественный последний звонок в школе № 2 Межгорья. «Накануне позвонил мне друг, оперуполномоченный угрозыска Семен Сметанин и говорит: "Лен, а какой дорогой вы завтра пойдете на последний звонок", — вспомнила мать Богдана. — Я спрашиваю: "А зачем тебе?" — "А мне сказали обыскать его", — отвечает следователь». Елена, конечно, удивилась и спросила: «Как это, обыскать?».

Спустя полтора года после тех событий она объясняет:

Елена сказала следователю, что раз он так хочет подставить ее сына, то семья вообще на последний звонок не пойдет. Следователь не возражал.Богдану родители про обыск рассказывать не стали, но предложили вместо школьного торжества поехать к одной из бабушек, отметить последний звонок в ресторане. Сын согласился, но днем Елене привезли тот самый паровой утюг из «Али Экспресса». Курьеры заехать на территорию ЗАТО не могут и ждут покупателей на специальной стоянке за городом. Отец Богдана, который как раз работает на этом КПП, поехал за утюгом, но коллеги по охране его машину за пределы города не выпустили.

Елене, по ее словам, позвонил начальник ФСБ и снова пригласил к себе. «Елена Александровна, мы хотим завтра вашу семью в 9 часов пригласить для собеседования, а потом поедете, куда вам надо». Я говорю: «Ну хорошо, а почему Пашу не выпускали?» Он отвечает: «Все решили, Елена Николаевна, все нормально уже», — пересказывает она.

На следующий день, в 8 утра, семья решила все-таки пойти на последний звонок, раз их машину не выпустили из поселка. Когда к 8.30 на Богдана уже надели праздничную ленту, в квартиру зашел отряд силовиков.«Двенадцать лбов, без адвоката, три чухана с синяками (понятые), уголовный розыск, три энэлошника вместе с представителем "НЛО" из Москвы Кирсановым, который все и курировал. Нам предъявили постановление на обыск без санкции суда по двум статьям — 205.1 и 205.5», — сказала мать.

На обыск пришли и следователь Семен Сметанин, и начальник «НЛО». «Оба создавали иллюзию, что мы преступники. Я так и не поняла, зачем Сметанин мне накануне позвонил и говорил про обыск. То ли предупредить хотел таким образом, то ли совсем ему лень было свою работу выполнять. В общем, загнали нас в зал, а сами ходили по всем комнатам. Изъяли всю технику и даже книгу по йоге, хотя на следующий день ее не признали вещественным доказательством», — рассказала Елена.

После обыска в гараже, на котором настоял представитель ФСБ из Москвы, семью отвезли в следственный отдел Межгорья, где их встретил адвокат Сергей Кобылинский, которого Богдану предоставило государство и который даже не явился на обыск, хотя не мог о нем не знать.

25 мая Богдана допрашивали и как подозреваемого, и как обвиняемого до позднего вечера, и только ближе к ночи силовики вспомнили, что не сделали перерыв, который по закону требуется для несовершеннолетних.

«Прокурор попросил расписаться, что перерыв был, опять сказал, что обвинение формальное, что потом дело закроют. Ну раз формальное, то мы пошли навстречу. Богдан им все чистосердечно рассказал, и его отпустили домой», — рассказала Елена. На следующий день допрос завершили, а на 27 мая назначили суд по мере пресечения. Адвокат Кобылинский уверял родителей Богдана, что добьется, чтобы их сына не отправили в СИЗО. Но уже по ходу заседания предложил заключить еще один договор. Чтобы уж наверняка. «Он вывел Пашу на крыльцо в перерыве, сказал, что дело серьезное, и взял 30 тысяч рублей, — сказала мать. — Дополнительно к тем, что ему государство платило. Попросил никому не рассказывать».

После перерыва Богдана «закрыли» на два месяца в СИЗО. «[К заседанию по мере пресечения] была подделана школьная характеристика, усугублен медицинский диагноз, в котором говорилось, что он алкоголик с пагубными последствиями. Мы потом год доказывали прокуратуре, что нам это приписали, и уже только на суде все выяснилось, когда нарколог Абдулин на вопрос о том, состоит ли он на учете, отвечал: "Не в курсах"», — рассказала мать.

В Межгорье, по словам родителей, работают всего два адвоката (вторая, девушка, раньше работала в органах), а если найти кого-то со стороны, то ему в том же ФСБ нужно будет заказывать пропуск.

««На тот момент мы были рады и этому адвокату, потому что вообще не знали, как действовать [в таких случаях]. Мы потом уже узнали, что Кобылинский многих людей на деньги подставил, что на него уже заведено дело о мошенничестве», — рассказал Павел.

«А нас он подвел на две особо тяжкие статьи и не заморочился ни совестью, ни чем-то еще, — сказала Елена. — Он говорил все подписывать, а мы потом год не могли доказать, что нам просто подсунули бумажку со сроком деяния, где следователь сделал его с ноября 2018 по 12 апреля 2019 года, то есть увеличил на целых полгода. Следователь в допрос Паши вписывал, что он знает, что мой сын кое с кем общался, но точнее сказать не может. А Богдану дописывал, что тот якобы хотел вступить в ИГИЛ*, но добровольно отказался. Все Богдана валили, а адвокат никак не помогал»

.Елена и Павел рассказывают, что до января 2020 года верили, что дело закроют, поэтому другого адвоката не искали, даже после того, как Богдана отправили в СИЗО.

«Да, ведь его сразу отправили на психиатрическую экспертизу, и мы решили, что раз они сомневаются в его адекватности, то пусть проверят. Мы это вытерпим. Богдан вообще решил на этом всем подзаработать, — посмеялась Елена. — Он сказал: «Я подумал, что так на институт накопим, ведь они нам должны будут за СИЗО потом денег вернуть». Он и сейчас так думает… Он настолько наивен еще».

По словам Елены, доктора в клинике встали на сторону Богдана, сказали, что это не терроризм, а подростковый поступок, и не более того.

Парень, которого прозвали террористом

«Эта история была бы смешной, если бы не была такой грустной, — рассказала Елена. — Богдан и сам сначала ржал, не понимал, как его можно счесть рьяным террористом, если он и 100 метров не может пробежать, стрелять и противогаз надевать не умеет. Но потом это перестало быть смешным».

Богдан рос домашним ребенком, родители говорят, что не отправляли его в пионерский лагерь, а ездили в отпуск вместе с сыном. Друзей у него практически не было. Богдан сам рассказал в своей позиции по делу, что всегда избегал ссор, но единственный приятель из класса, Георгий Подольский, его «подставлял и обижал».

«В 2016 году между нами произошел конфликт, где он меня ударил, а я в ответ подбросил ему в подъезд хлопушку», — писал Богдан. В итоге с этим конфликтом разбирались в полиции, а Богдана с тех пор дразнили «террористом».

«Я воспринимал это все болезненно, меня это обижало. В общей травле участвовали и взрослые люди. Сотрудник ИДН (инспекция по делам несовершеннолетних) Валеев на мое "здравствуйте" отвечал: "Аллах акбар", а психолог Надежда Кашина говорила мне в лицо: "Принес водку — принесешь винтовку" (Богдан однажды принес в школу бутылку с прозрачной жидкостью, утверждая, что это водка, хотя вроде бы это была вода. — Илья Азар). Подобные высказывания должностных лиц я считаю буллингом», — писал в позиции по делу Богдан.

«У нас был случай, когда детям показывали что-то про Беслан, и во время просмотра все шутили, что на экране именно Богдан. А [шутить так начали] после того, как у него с Подольским случился конфликт, которому Богдан писал угрожающие письма, а потом что-то в подъезде поджег. Но у него, как у многих детей, которые начинают химию изучать, никакого интереса к взрывчатым веществам не было», — рассказала журналисту Валентина Горелова, учительница химии из школы Богдана.

Из камеры для террористов — домой

В СИЗО № 1 в Уфе Богдана, по словам его родителей, посадили «с настоящими террористами».

««К нему привели настоящих мужиков с бородами, обвиняемыми по 205-й статье, — рассказала мать.— Они у него спрашивают: «Мальчик, а ты здесь по какому поводу?» Очень удивились, когда он рассказал по какому, — сказал отец.— Богдан перепугался и подумал, что это могут быть те, кого он тогда в переписке послал нецензурно, решил, что они его прирежут, — рассказала Елена. — Но они, наоборот, обсудили, до чего дошло государство, если уже детей по 205-й закрывают, и перестали обращать на него внимание».

Доставать Богдана из СИЗО пытались родители, которым на апелляции прямо сказали, что они — плохая семья, а не адвокат Кобылинский. Спустя 4 месяца, уже после психиатрической и судебно-технической экспертизы, которая установила время деяния: с 31 марта по 5 апреля (хотя следователь продолжал писать про полгода. Родители уверены, что так экспертов подводили к выводу, что Богдан — закоренелый террорист). Суд сжалился и отправил Богдана под домашний арест, возможно, вняв доводам о том, что из закрытого поселка так просто не сбежишь.

«Потом Богдан год без прогулок сидел, на застекленном балконе. Ни телефоном, ни интернетом не пользовался — мы все выполняли. — Ни одного замечания не было! Мы думали, может, они хоть так поймут, что он нормальный человек», — сказал Павел.

Следователи в это время продолжали уверять, что в прокуратуре разберутся, и советовали Богдану готовиться к экзаменам. «Мы купили ему литературу по химии, биологии и русскому языку. На 12 тысяч! Ведь компьютером нельзя было пользоваться», — расказала мать.

Суд с заслуженным адвокатом

Со своим делом Богдану ознакомиться как следует не дали — родители уверены, что спешка была связана с тем, что продление на срок больше года должно было проходить уже в Москве, куда без веских доказательств обвинение соваться не хотело. «Богдан даже не успел вписать свидетелей защиты, поэтому мы шли в суде как свидетели обвинения», — сказала Елена.

В этот момент Елена и Павел, наконец, нашли другого адвоката. «Когда нам дали обвинительное заключение на 200 страниц, я от бессилия начала искать в интернете адвокатов в Екатеринбурге и наткнулась на Игоря Николаевича [Упорова]. Я тут же ему позвонила и вкратце рассказала свою версию, хотя когда он прочел обвинительное, то явно засомневался, спрашивал меня, точно ли Богдан туда не лез, — рассказала Елена. — Настолько, он сказал, обвинительное профессионально сделано, настолько много людей и специалистов почувствовали: переплели, навалили, переврали. Разобравшись, он сейчас в Богдана влюблен. Он сказал, что этот человек невиновен и что он будет защищать его до конца. Когда он вышел со встречи с ним из СИЗО, то сказал мне: "Вы вырастили настоящего парня, он держится с достоинством"», — рассказала Елена.

Уже после вынесения приговора Богдану про него вышел сюжет на телеканале выводы, где психолингвист из Уфимского авиационного технического университета Эльвина Салихова, которая делала по заказу обвинения экспертизу, сказала: «Он [Богдан] говорит о том, что согласно высланной ему инструкции изготавливал самодельное взрывное устройство (СВУ). Даже обсуждались даты того, когда он собирался взорвать школу: это последний звонок — 25 мая. Знаете, вот там психологических признаков того, что человек шутит, нет», — говорила Салихова. — Ни СВУ, как вы понимаете, ни схем, которые он якобы просил друзей запомнить, в наших компьютерах и других информационных носителях найдено не было. СВУ должно же было перед последним звонком стоять в коридоре или хотя бы гвоздик нужно было найти, но не нашли ничего… — объяснила мать.— Так СВУ — тоже часть шутки?— Про СВУ не было речи, оно появилось у мальчиков в показаниях. В апреле они Богдану не верили, считали лохом, в декабре они уже про СВУ чесали, а на суде давай рассказывать, как Богдан их просил в аптеке что-то купить, в хозмагазине, но что — вспомнить не могут. Вот такая трансформация показаний».

На суде знакомые семьи Колодяжновых проявили себя по-разному. Классная руководительница Богдана Светлана Ельцова на суде заявила, что тот не ходил ни в одну секцию, что замкнут, не идет на контакт с учителями и состоит на внутришкольном учете.

«У него за три года 24 грамоты и диплома, из которых 17 — за первые места, а за все время — больше 80 грамот, но следователь Харькин убрал из дела грамоты именно за последние два года. Даже в этой мелочи пытался Богдана закопать. Мы просто в шоке были! Зачем настолько низко поступать», — сказала Елена.

Выступила против Богдана и психолог Кашина. «Она якобы дала ему тесты на компьютере, в которых обнаружила повышенную агрессивность к обществу, о чем сообщила в ИДН, хотя Богдан говорит, что в глаза этих тестов не видел», — сказала Елена.

Директор школы Анна Головина, по словам матери Богдана, подписала ложную характеристику про ее сына, но в суде дважды повторила, что не верит в то, что Богдан «игиловец» и что мог совершить что-то плохое.

«Кашина выдала на суде, что Богдан ей сказал: «Скоро ничего не будет: ни христиан, ни протестантов, ни мусульман, а будет один ИГИЛ*». При том, что в июне всех учителей опрашивали, и никто про ИГИЛ* ничего не упоминал, а наоборот, все говорили, что Богдан — уравновешенный, хорошо учится, а сама Кашина говорила, что он оптимист и с уверенностью смотрит в будущее», — рассказала Елена и напомнила, что Богдан в своем последнем слове подчеркивает, что он православный и никогда не снимет с себя крест.

Адвокат Упоров приводил в суд имама, который рассказал, что нашиды, которые нашли в телефоне Богдана, — это не гимны халифата, как написано в обвинительном заключении, а песнопения о любви к Богу и матери. «Текст, который называют присягой, вообще не на арабском, там какой-то медицинский набор терминов. На суде были специалисты-лингвисты и психологи, которые размазали экспертизу Салиховой, так как посмотрели полную переписку, а не отдельные фрагменты, которые дали ей», — объяснила мать.

Салихова на суде утверждала, что хотя Богдан и не отправил присягу никому, кроме Дениса, он все равно присягнул именно ИГИЛ*. «Она уверяла, что для того чтобы присягнуть, можно вообще никуда присягу не отсылать. Но как там узнали-то, что у них появился новый член — Богдан Колодяжнов?» — сказала Елена.

«Эта эксперт сказала, что он избрал себе этот путь [в ИГИЛ*], просто записав ролик! То есть за пять дней пацан избрал этот путь!»» — комментирует Упоров. Адвокат в прениях говорил, что у следствия нет доказательств того, что «присягу» отправили неким «террористам», как нет и доказательств того, что в группе находилась именно ячейка ИГИЛ*, а не подростки, играющие в террористов. Говорил, что следствием не установлен порядок вступления в ИГИЛ*. «Обвинение изначально порочно, так как базируется на предположениях, которые нельзя рассматривать как состав преступления. На ровном месте детскую шалость и фантазию раздули до двух уголовных статей», — говорил Упоров.

Объяснял свою позицию и Богдан: «Все, что у меня было в переписке, — это всего лишь розыгрыш, ответ на буллинг против меня, продолжавшийся в течение двух лет, где меня называли "террористом". Меня все это достало, поэтому я и придумал этот фейк. Все это было лишь пусканием пыли в глаза. Придуманный мной Али Экспресс и все остальное — не более чем мыльный пузырь, под которым, когда он лопнул, не оказалось ничего». — Богдан замечательно выступил в суде, и мы надеялись, что нас услышат. Сын до конца верил, что разберутся, — грустно говорит мать.

Однако суд 21 июля 2020 года приговорил Богдана к 5,5 года колонии (прокурор просил 9 лет), сообщал ранее «Башинформ».

Как сообщает «Новая газета», адвокат Упоров уже подал апелляционную жалобу из 29 листов и надеется на победу во второй инстанции в Подмосковье, но пока заседание не назначено. Богдан же по-прежнему находится в СИЗО в Екатеринбурге, где из-за коронавируса его по-прежнему не могут посещать родители (только адвокат). «К Богдану отношение там хорошее, он ни на что не жалуется. Даже шутит… насколько это возможно в данной ситуации. Мы все настроены на долгую осаду… но все равно победу», — рассказала Елена.

Башинформ.